Блоги / 22 июня 1791 года Анапа была покорена русским отрядом

22 июня хотелось бы напомнить о взятии турецкой крепости Анапа  войсками под командованием генерала И.В.Гудовича.
Новый текст писать не стал, ранее опубликованное тоже заслуживает Вашего внимания )))

22 июня в истории России – очень трагическая дата, дата начала Великой Отечественной войны. Но именно в этот самый день в 1791 году турецкая крепость Анапа пала, она не смогла сдержать русского солдата, который выполнял общий замысел атаки, задуманный генералом И.В.Гудовичем.

В этом блоге попробую объяснить: почему именно в этом направлении была организована атака основными силами крепостного вала.

Основной идеей общего замысла Гудовича была следующая (смотри План осады):

- окружить крепость и не дать возможности поддерживать обороняющийся гарнизон со стороны горцев;

- отбивать набеги горцев силами казаков;

- иметь достаточно большой резерв сил и средств;

- вести частый артиллерийский обстрел крепости, в том числе и ночной;

- ночью внезапно напасть на крепость.

На самом подробном «Плане взятия крепости Анапа» имеется пять профилей крепости (а-а, b-b, c-c, d-d, e-e). Рассмотрим их и ответим на следующие вопросы: какой была крепость, как выглядели бастионы и куртины, в каком месте крепости какой глубины был ров, какой высоты и с каким углом подъёма был крепостной вал.

В целом крепость была довольно внушительных размеров, но профиль куртин крепости и профиль бастионов практически ничем друг от друга не отличались. Обороняющиеся были защищены с фронта всего лишь невысоким барьером в виде вкопанных в крепостной вал брёвен, которые выступали над уровнем основы бастиона или куртины на метровую высоту. На бастионах со стороны поля располагались по шесть орудий разного калибра:

- фланки защищали орудия малого калибра, которые вели огонь картечью и предназначались для защиты крепостного вала от живой силы наступающих вдоль куртины;

- фас бастионов защищали орудия большего калибра, из которых вели обстрел противника на больших расстояниях;

- между куртиной и бастионом стояли орудия среднего калибра.

Кроме орудий, на бастионы выносились ядра и зарядные ящики с заранее подготовленными зарядами разного калибра.

Профиль №1, справа от «Пашинских ворот» (современных «Русских ворот»).

В этом месте ров имеет глубину 6,4 метра, а ширину основания рва 8,53 метра. Высота крепостного вала от дна рва 11 метров, угол подъёма рва 630, а вала 510. Для спуска в ров такой глубины необходимы лестницы длиной 7 метров и очень большое количество фашин, а для подъёма на вал необходима лестница длиной 14 метров. На 3D модели указанного профиля крепости,  получится несколько другая картинка:

Ров очень хорошо просматривался с вала и с фланка бастиона. В таких условиях вести обстрел наступающего противника можно очень успешно.

А наступающие в свою очередь очень сильно зависели от количества и крепости лестниц, спускаться в ров можно было только на них, т.к. спрыгивание на фашины с высоты почти в семь метров смельчакам грозили серьёзными травмами.

Профиль №2 и №3. Примерно такие же параметры рва и вала имеет куртина у «Пашинских ворот» и угловой бастион слева от них.

В этом месте ров имеет глубину 6,4 метра, а ширину 16-19 метров. Высота крепостного вала от дна рва 10,5-12 метров, угол подъёма рва 650-760, а вала 450-460. 3D модель этих профилей выглядит так:

Без длинных лестниц здесь никак не обойтись: и спускаться в ров, и подниматься на вал пришлось бы, применяя много сил и затрачивая на это много времени.

Профиль №4 и 5. Профиль куртины и вала от «Средних ворот» и до Высокого берега очень сильно отличается от крутых параметров восточной части крепости.

С этого направления устроители крепости, скорее всего, на возможность атаки противника не рассчитывали вовсе, ведь расположившись вдоль южной полевой стороны крепости нападающие должны были серьёзным образом заботиться о своём тыле, так как со стороны Лысой горы турки рассчитывали на помощь как минимум пятитысячного отряда горцев, среди которых должно было быть большое количество всадников. Поэтому с этой стороны и особенно ближе к обрыву Высокого берега и ров, и вал были намного слабее.

Глубина рва в этом месте была всего 5,3 метра, его ширина 5 метров, а угол наклона вала при его большой ширине в 17 метров всего 230.Такой профиль позволял довольно безболезненно спрыгивать в ров на сброшенные в ров фашины, и иметь для подъёма на крепостной вал лестницы всего лишь в 5,5 метров. Выбравшись изо рва на насыпь вала, можно былоно нему довольно легко взобраться, не имея вообще никаких приспособлений.

Параметры крепостного профиля здесь не давали возможность вести обстрел нападающих, уже находящихся на дне рва – с позиции обороняющихся их попросту нельзя было увидеть. А довольно большое расстояние до фланка бастиона не позволяло успешно обстреливать с бастиона все наступающие силы.

Таким образом, Гудовичу сам противник и его крепость не оставляли другого выбора: расстановка русских  основных сил была напротив самого слабого места во всей крепости. В этом месте не только крепость была слаба, до казарм янычар было довольно большое расстояние, а в условиях неожиданной ночной атаки это было немаловажным фактором.

Записка о службе генерал-фельдмаршала графа И.В.Гудовича, им самим составленная

(Русский вестник, том I. Санкт Петербург, 1841. Стр.643-651)

«Прибыв на Кавказскую Линию, 1791 года 26 января, сделал я тотчас приготовления для взятия неприятельской крепости Анапы, лежащей от моей квартиры, города Георгиевска, более шести сот вёрст, на берегу Чёрного моря, близ впадения реки Кубани в оное. К этой крепости подходил прежде меня генерал-аншеф Текелли со всеми войсками, но не взяв оной, отошёл обратно на Кавказскую Линию; другой раз приступал к оной генерал-поручик Бибиков, но принужден был отступить, с некоторым уроном, не имея довольно провианта, с голодными войсками, на Кавказскую Линию.

Я, приготовясь, как можно ранее, с войсками, выступил из Георгиевска 9-го апреля, обеспечив линию остановленными войсками, и дав маршруты назначенным в поход войскам, предписал пройти им на рандеву, на угол реки Кубани, где теперь построенная потом мною кавказская крепость [???]. Кубанскому Корпусу, под командой генерал-майора Загрядского, стоявшему в Воронежской Губернии, предписал тоже, дав маршруты, прийти на реку Кубань, назначив число, дабы пришёл он на другой день пришедших туда Кавказской Линии войска, что и исполнено в исходные, при урочище, где теперь главное селение Черноморских Казаков, называемое Екатеринодар, а до того переправой Гудовича. Оттуда переправился я, с обоими корпусами, через Кубань, кинув понтонные мосты, а по широте реки, в недостатке оных, имел с собою везённые лодки, хотя и полагаемо было, что по наводнению реки Кубани в то время оную перейти не можно. Горские народы, на левом берегу Кубани живущие, державшие тогда ещё сторону турок, пускали по реке большие деревья для разорвания моста, и успели было им разорвать мост; но я, починив оный, переправя лошадей конницы вплавь, а людей и амуннцию, пехоту, артиллерию и всё прочее через мост, дабы скорее перейти с пехотою и артиллериею, поскольку уже левый берег реки Кубани на одии фут был только от воды, поспешил далее идти к Анапе, хотя и встречал в иных местах реку, вылившуюся из берегов, дабы отдалиться от оной реки до высоких мест. При переправе чрез Кубань, сообщил я генерал-аншефу Каховскому, в Крыму командовавшему, который имел от главнокомандующего князя Потёмкина повеление: по требованию моему, дать им один полк пехоты, батальон егерей и четыре эскадрона драгун и неколько артиллерии, прося, дабы он приготовил назначенные войска на правом берегу рекы Кубани, при усть оной в Тамань, в первых числах июня. Я писал ему, что когда подойду близ Анапы, на лиман реки Кубани, близ устья оной, и займу узкий проход сухим путём от Анапы, между лиманом реки Кубани и Чёрным морем, то дам знать метанием ракет, для сделания моста на узком устье Кубани, впадающем в море. Когда я пойду обложить крепость, которая не далее от меня была, как шестнадцать вёрст, то обещал дать знать, имя уже сухопутное сообщение, прислать те войска берегом моря и стать за речкой, близ Анапы, впадающей в море, вне пушечного выстрела, приготовить и несколько провианта, на случай моего требования. На переправе моей сделал я на обоих берегах Кубани тет-де-поны, в которых и оставил весь излишний обоз, а для прикрытия этого обоза и моста, оставил двести человек пехоты, с двумя пушками, и два эскадрона карабинер с тем, чтобы уже оттуда вслед за мной, до получения от меня приказа, когда сделается верная коммуникация, из какого известил иначе не присылали, как правым берегом Кубани, через Тамань. Таким образом, пошёл я скорыми маршами к Анапе, останавливаясь лагерем всегда так, чтоб кругом ограждён был пикетами, на случай нападения горских народов, державшихся, как я уже сказал, турецкой стороны. Тут, взявши неколько горских пленных, попытававшихся сделать нападение на фуражиров, отпустил их, и дал им знать, что я иду бить турок, и ежели они уймутся от покушения на меня, то оставлю их в покое, наблюдая притом, дабы посеянный ими хлеб как при лагерях, так и во время марша, колоннами моими не был не только потравлен, но и не потоптан. После этого, во время похода моего к Анапе, и были они спокойны.

Подошёл для осады крепости Анапской, в семи верстах от оной, и перешёл речку, впадающую близ Анапы в море, в брод, послал я генерал-майора Загрядского с конницею, и сам туда же переехав, с четырьмя батальонами егерей, прогнал выехавших навстречу, как из Анапы конных турок, так и более 2000 черкес; обложил крепость, взяв лагерь от оной, по рекогносцирования вперёд самим мною, в четырёх верстах, поставил сильный пост у подошвы гор, на высоте, из пехоты и гребенских казаков. После того начал я делать, в ночь, батареи, поскольку от Чёрного моря и до речки, впадающей близ Анапы была равнина, делающаяся уже, так, что правый фланг крепости был к самому морю, а левый примыкал к устью этой речки. От отряда, присланного ко мне от генерала-аншефа Каховского, и расположенного за болотистою речкою, приказал я сделать батарею, стрелять из неё как по крепости ядрами, так и метать, наипаче [прежде всего, в первую очередь] из единорогов, бомбы и брандскугели. Из батареи, мною сделанных, приказал я стрелять также по крепости, которая в обе стороны сильно перестреливалась и метала бомбы из мортир.

Позади моего лагеря, верстах в пяти, на горах, каждый день собиралось несколько тысяч горских народов, при которых было 2000 турок. Неприятель сделал сильные вылазки из крепости, а черкесы сзади покушались, нападая наипаче на фуражиров, которых, по отдаляющемуся Фуражу, должен был я прикрывать батальонами егерей, с пушками. При этом были и сильные ошибки с некоторым уроном убитых и раненых в посылаемых от нас прикрытиях. От батареи, устроенной за речкой хотя и сделан был довольно сильный пожар в крепости, после которого я посылал трубача с парламентёром, махавшим белым платком, с предложением сдать крепость на капитуляцию, но неприятель, вместо ответа, начал стрелять из пушек по посланным от меня для переговоров. Таким образом, видя крайнее упорство неприятеля и чрезвычайное затруднение идти к крепости анрошами, не имея осадной артиллерии, и получа притом известие, что неприятельский гребной флот идёт на сикурс [от французского слова secours – помощь, поддержка] крепости, (который и подошел близко, но уже для него было поздно), после двенадцатидневной осады, я решился штурмовать крепость. На 2-е число июня, в ночь, подошёл с войсками к крепости, при шуме морском и стрелявши из батарей, остановился я во время подхода войск до времени начинания рассвета. Отрядив генерал-майора Загрядского с пехотой и конницей, для недопущения черкесов и турок, собиравшихся на высотах гор, атаковать меня в тыл, во время штурма, и разграбить оставивший мной в удобном месте вагенбург. Сам я, как скоро показалась на небе светлота, приказал из батареи метать в крепость бомбы и, под этим шумом, на рассвете подведя две колонны с лестницами к правому флангу крепости, послал к левому флангу фальшивую колонну, где был ров глубже и вал выше, и батареи обставленные палисадами из 500 казаков поселённых пеших, и артиллерию, с пятидесятью человеками пехоты. Я атаковал, на самом рассвете, штурмом, крепость, и нашел впереди крепости человек двести турок, которые тотчас же были переколоты. Неприятель начал, как из ружей, так и картечами, стрелять по войскам. Колонны мои, спустившись в ров, где можно было без лестниц, приставили лестницы к валу, и полезли на них, но сначала были отбиты. Тут подкрепили их небольшие резервы и посланные от меня три эскадрона Астраханского полка драгун, которые, кинувши своих лошадей, туда все ползли на подкрепление, а затем видя ещё сильную оборону неприятеля, послал я из резерва, при мне находившегося, четыреста человек пехоты, оставя при мне и при всех знамёнах двести егерей, а затем уже четыре эскадрона конницы, через мост, овладевши пехотой, которая хотя и терпела урон в людях, от батареи не далеко стоявшей, но переехала в крепость. Неприятель хотя отступил от вала, и некоторые батареи его взяты были, но оборонялся отчаянно; почему послал я ещё из двухсот человек, при мне остававшихся, сто человек храбрых егерей 4-го Кавказского Батальона. Тут неприятель уже бросился на уход, в море, бросая ружья и сабли и прося пощады, которая и дана была некоторым туркам, ещё неутопшим. В самое то время старались черкесы с турками атаковать меня в тыл; но отрядом, поставленным при самом выходе из гор, были опрокинуты, причем гребенские казаки, спешившись, сражались саблями, и потеряли пятьдесят человек убитыми и ранеными. Таким образом, после продолжения пяти часов с половиной беспрерывного, сильного ружейного огня и поражения неприятеля, въехавшею в крепость конницей, крепость была взята. В ней взяты в плен: трехбунчужный паша, командовавший под ним, Батал Паша, приходивший прежде меня на Кавказскую Линию, сын [Сераскир Батас-Паша был взят в плен в кровопролитном сражении 30-го сентября 1790 года генерал-майором Германом], и много других чиновников; более ста орудий, более ста знамён, провиантский магазин и восемнадцать тысяч пленных, между которыми небольшая часть гарнизона, состоявшего из 25000, ибо прочие, при упорном сражении, все побиты были. У меня было войска на штурм 7200 человек, из которых 1240 было убитых и 2415 раненых. Когда вся крепость была уже очищена, то стреляли ещё по войскам, из одной землянки, куда скрылся лжепророк Шейх с шестнадцатью человеками ему приверженных, который взят был живым, и отослан при рапорте к Высочайшему Двору, и который прежде атаковал с 10000 крепость Кизляр, по сильной доверенности к нему почти всех горских народов, на северной стороне Кавказских гор обитавших. На другой день по взятии крепости, послал я особливый отряд для взятия крепости Суджук-Кале, в двадцати семи верстах от Анапы лежавшей, которую неприятель, устрашённый скорой посылкой туда войск и сильным поражением Анапы, бросил, и спасся на суда, приходившие берегом моря к Анапе, на сикурс. В ней взято 32 пушки со снарядами.

По взятии крепости Анапы, через три дня подошёл и весь большой неприятельский флот, из семидесяти судов состоявший, под командою самого Капитана-Паши. Став на якорь верстах в пятнадцати, подослал он к крепости три кирлангича, не видя моего лагеря, и не зная, что крепость взята.

Я велел всем войскам на валу не показываться и не стрелять, разве бы пришли те суда на картечный выстрел. Посему один кирлангич вечером и подошёл в гавань, и когда уже было темно и по-турецки ему закричали, чтоб он приехал, то он на шлюпке к крепости подъехал. Тут изготовленные гренадеры, кинувшись в воду, как там море не глубоко было, взяли шлюпку, начальника и других, а затем уже и судно, с пушками и прочими турками, стоявшее на якоре, сдалось.

На другой день флот, увидев подплывающих к нему великое число убитых турок, отдых и роздых, которых я, но причине великого числа, погрести не могши, приказал бросать в море, до того устрашился, что Капитан-Паша не мог уговорить Турок остаться, и по их требованиям, подняв паруса, удалился, что из ведомостей известно было. Отправивши из крепости все пушки, мортиры и сколько можно было поднять пороху и снарядов, на судах, присланных от генерал-аншефа Каховского, по требованию моему, от Тамани, и по данному мне предписанию забросав оставшимися турецкими снарядами все колодцы, обложив на валу крепкие палисады тростником, зажёг оные; подорвал батареи и пороховой погреб; пошёл с войсками в обратный путь, вдоль гор, и покорил все горские народы, на северной стороне гор живущие, которые прислали ко мне аманатов более ста человек, по требованию моему, а прочие, далеко лежащие от меня, прислали оных на Кавказскую Линию. Перейдя обратно через Кубань и отославши вперед как раненых, так и весь излишний обоз, с большей добычей нижних чинов, сам я повёл войска на Кавказскую Линию, после половины августа, для расположения их по прежнему. За эти мои подвиги награждён я, блаженной памяти Императрицей Екатериной II, орденом Св.Георгия второго класса, и шпагой, украшенной лаврами и алмазами».

Демидов А.В.