Блоги / Медведь на воеводстве (почти по Салтыкову - Щедрину)

                                                                                                             Наследить - это ещё не значит

                                                                                                             оставить после себя след.

«Даже блестящие злодеяния впрок не идут: мало напакостишь - поднимут на смех; много напакостишь - на рогатину поднимут»... Медведь, направленный Львом в лоховский лес воеводою, это отлично усвоил. Был он профессиональным приказным строкой, умел многоэтажные берлоги возводить, к торговому зверью чувствителен, восприимчив был, тропинки лесные щебнем умело засыпал, каналья, деревья лихо с корнем выкорчёвывал, гнёзда виртуозно, лихоимец, разорял, на таёжных конференциях от партии «Мёдвежуть» громко, вовремя и красиво рычал. Видит Лев: хоть и глупый у него Топтыгин и косолап маленько, а разум ему дан большой.

«Все лесные обычаи ты познал, с Волками дружен, на Слонов, вооружённых рогатиной, без опаски с голыми лапами ходил, имеешь большой опыт разнообразных злодейств. Нет у тебя ни лишнего ума, ни лишних мыслей, ни лишних чувств, ни лишней совести, ни лишней жалости.  А потому, ступай в лоховский лес воеводой,» - приказал ему Лев.

Побросал Медведь в котомку вещички, получил прогонные деньги на лапу, зрело обдумал план злодейств и побежал воеводить.

Не успела лесная лоховская челядь оглянуться, а этот зверь, с тоскливой и яростной рожей, достойной не столько кисти художника - анималиста, сколько молотка скульптора, тут как тут. На пне руководящем сидит, лапу сосёт и изредка для поддержания своего реноме порыкивает.

«Ну что, троглобиты, одобряете меня на звериное служение?»- спросил Косолапый собравшихся на лесной лужайке.

«Любо! Любо!»- завопило в голос звериное стадо: Хамелеоны, Ослы, Скунсы, Выдры, Шакалы, Кабаны, Гиены, Ленивцы, Жабы, Гадюки и прочие пресмыкающиеся.

«А как на счёт харчишек? Мы ведь в этом вопросе ни в зуб ногой, как говорят лесные ортопеды и дантисты. Не оскудеет ли с тобой совсем наша продовольственная авоська?» - стал допытываться Ёжик - правдолюб, с залитыми уже с утра, не только любопытством, глазами. Он правду - матку на информационном сайте Лохов Тудей «лепил». Ему намедни в здешнем отделении опритчины имени Малюты Скуратова, где он в обезьяннике на нарах срок мотал, доблестные блюстители порядка, бравые Бабуины, - холодные сердца, пылающие мозги, горячие яй*а, длинные лапы, ежовы «бубенчики» дверью прищемили и  наголо ощипали, а также ленинский огромный лоб не забыли парой - тройкой «лещей» отметить, заявив колючему чемергесу: «Дверь - не зуб, не х*р её дергать, эрекционер пламенный!»

«Я, братцы, на здешних богатых полянках такие урожаи грибов, ягод, орехов, мёда соберу, что вам и не снилось. Таких берлог, шалашей, нор и гнёзд вам понастрою, что даже в Тайге обзавидуются. Будете каждый день филе тресковое, «Доширак» и сахарную помадку кушать. Законно морально разлагаться в ночь с субботы на воскресенье: срамные зрелища смотреть, где Анастасия Волочкова, Ольга Бузова и Диана Шурыгина в неглиже свои пердимонокли афишируют. Гулять в шалашах с полным разливом «Боярышника», «Пустырника», парфюмированной воды «Свежесть», «самопалиуса вульгариса наколениуса». В яловых сапогах с батистовыми портянками на лесную дискотеку ходить; чарльстон под названием «У моей девочки есть одна маленькая штучка» и зверино - бытовой танец “Полька - бабочка» под граммофон с половым гусем - голубым Антилопом Гну, и непотребными девками - Лошадью Пржевальского, Мартышкой и Макакой, отплясывать», - пообещал он ошалевшему от радости лоховскому зверью.

«Мандат тебе в руки!»- рявкнули довольные лесные жители.

Тут выступил вперёд Тетерев - аппендикс совести звериной, рептилия чрезвычайно тонкая, любезно - обходительная, осмотрительно - охлаждённая. Этот хлюст, следов мысли на харе которого, не взял бы и Ингус - верный друг пограничника Карацупы, даже к топтыгинской походке приноровился: бывало на цырлах рядом идёт, так и старается вразвалочку, не спеша, по - медвежьи степенно.

«Мы тут звериный опрос беспристрастный провели. По правильной тропинке ты нас в дебри поведёшь, я думаю. Под мудрым и грамотным управлением мы вскоре построим капитализм с открытой мордой в отдельно взятом лесу. Его призрак уже бродит где - то рядом. Встаньте на цыпочки, - зримые черты светлого капиталистического будущего видны невооружённым глазом», - молвил он под бурные и продолжительные аплодисменты.

«Ну, так тому и быть: послужу лоховскому зверью верой и правдой», - вздохнул Топтыгин и трижды перекрестился лапой по лесному обычаю.

Медведь, однако, дурнем не был, а потому сразу же залёг в руководящую берлогу, и покуда он в командирском кресле полёживал, «Герцеговину Флор» покуривал, от удовольствия шнифты на выкате под потолок закатывал, чёрной икоркой до самых муде перемазавшись, да лапу с мёдом, в хайло засунув, сосал, в лесу всё само собой установленным порядком  пошло. Порядок, конечно, нельзя назвать благополучным, так как Носороги, Носачи, Утконосы и Ехидны из соседнего леса стали ели, сосны, каштаны, акации вырубать, берлоги многоэтажные, гнёзда, норы на берегу чудного озера возводить, шалаши незаконные под торговлю китайско - турецким ширпотребом на лужайках ставить.

Как на грех дела в лоховском лесу шли из лап вон плохо. «То есть не так, чтобы очень плохо, можно было бы сказать - хорошо, но с каждым днём всё хуже и хуже». Лучины нечем стало зажечь: пропал огонь в норах и шалашах. Внезапно исчезла вода из лимана. Затянулась бурой тиной и мазутом гладь Сугдейского озера. По его берегам и на лесных полянках выросли многоэтажные берлоги. Пожелтели платаны, посохли туи, покрылись мусором некогда зелёные лужайки. Прямо не лес, а Воронеж какой - то! Завшивели звери, одичали. «Роллтон» им до глистов приелся. Смута среди них пошла, разброд.

А Косолапый из руководящего лежбища вылезет, сядет на пенёк, на свет божий пустыми и выпуклыми глазами, в которых полное отсутствие всякого смысла, взглянет, пару - тройку торговых торжищ на лесных дорожках установит, Триумфальные ворота, фонтанчик на полянке возведёт, тропинку расширит, щебнем выложит. Ёлочки, сосенки и травку чудной зелёной красочкой покрасит и проревёт зверю лесному: «Хамы! Разорву! Разорю! Не потерплю!»

Саданёт в ухо лапой внутреннему супостату Еноту за то, что являлся змеёй на груди партии, а также народа по совместительству. Назначит очередного Дятла своим заместителем, и вновь в берлогу заляжет, рассуждая, что ежели он, как ответработник, хоть капельку, ну хоть чуть - чуть, реагировал на служебные неудачи, то схватил бы уже 20 инфарктов, 10 инсультов, 5 раков прямой кишки, 3 диареи и запор. Ибо все болезни от нервов и только спид от любви.

«Вот так басалай! Мы от него крупных злодейств ждали, а он Еноту в ухо засандалил,» - рассуждали Выхухоли, Хорьки, Жирафы, Кукушки, Воробьи, Вороны и Сороки меж собой на лесном сайте.

И покуда он, продовольственной корзинкой стебанутый, в лоховском лесу кантовался, служба шла как по пальмовому маслу. Звери ему, согласно Устава и предписаний, берлогу новую возвели. Бациллу разную: кур, гусей, уток, грибов, ягод, орехов, мёду и медовухи приносят. А он только пузо рыхлое, сытое, рассыпчатое поглаживает. Многоэтажные берлоги возводит, тропинки укатывает, по лесному радио со зверями без бумажки общается, директивы, циркуляры издаёт. Водочку, мягкую, чистую, царскую двойную кушает, голубым сырком, а не сыроподобным продуктом с дырками, закусывает. Газетку «Лоховское Скифоморье» почитывает. Невероятно шикарные, арбузные сиськи секретарши Коровы Зебу, на которых всё «написано» о её мягком характере, крепчайший, как ядра мортиры зад, и нескромные бёдра, невинным, кротким, ангельски - нежным взглядом часами безмолвно рассматривает, вздыхает томно и глаза в потолок закатывает.

Таким образом лесной начальник зверел и дичал без малого пять лет, на халяву в руководящей берлоге полёживая. А в лесу лоховском и без него друг друга звери ели, и злодеяния сами собой совершались. Понял свою службу Медведь и вообще перестал на оказии да озорство внимание обращать. Жил он в довольстве и радости: деньжат на берлогу трёхэтажную с сауной и бассейном в джунглях скопил. Лев ему звания выдавал, ордена, медальки вешал, грамотками награждал, жалованье регулярно присылал.

Но тут явились в лоховские трущобы Волки - санитары леса. И постигла Топтыгина участь многих ценных зверей... В звериную Думу отправлен был.

Ad notam. На сим сказания архивариуса лоховского леса обрываются. Я же, уважаемый читатель, не Боян бо вещий: «аще кому хотяше песнь творите, то растекашется мыслию по древу, серым вълком по земли, шизым орлом под облакы», а потому сказочку сию продолжите сами.