Сегодня Россия отмечает замечательный праздник, который основан на порядком забытых событиях 17-го века. Но хотелось бы вспомнить события 19-го века. Вспомнить те события, которые могут служить примером современной Анапе. Служить примером единства народа! Таким примером для нас должны стать жители станицы Гостагаевской, которые в преддверии Крымской войны защищали своё поселение…
Много документов, описывающих это событие, хранится в Государственном архиве Краснодарского края с пометкой «ОЦ» - особо ценное.
Эти события замечательным образом описаны в работе А. Н. Дьячкова-Тарасова «Черноморская кордонная, черноморская береговая линии и правый фланг Кавказа перед Восточною войною - в 1853 году». Эта книга есть в библиотеке сайта anapatoday.com (/f/2015/04/20/1504200001jz.pdf ). Описание событий начинается на 300-й странице.
Для тех, кто не любит читать оригиналы на старорусском языке, приведу современную версию текста:
«На всей Черноморской береговой линии Анапа была самым сильным укрепленным пунктом не только в фортификационном отношении, но и по силе гарнизона и вооружению; на батареях ее было более ста крепостных орудий и, кроме того, две роты подвижной крепостной артиллерии; в гарнизоне ее было всегда не менее 4 Черноморских линейных батальонов, а нередко и более; в ней стоял и регулярный Анапский горский полуэскадрон, сформированный из Кабардинцев и мирных горцев; но это еще не все: в 2 ½ верстах от крепости в описываемое время в Алексеевском редуте стояли две роты из Черноморских линейных батальонов и конная батарея Черноморского казачьего войска, а в 5 верстах в станице Николаевской, ныне Анапская — батальон пехоты и дивизион легких орудий подвижной крепостной артиллерии, а в 12 верстах в селении Витязевом — Донской конный № 29 полк.
По силе своих укреплений Анапа была недоступным пунктом для горцев, имевшим очень мало артиллерии, а по силе своего гарнизона и вблизи расположенных войск можно было предполагать, что Анапа снабжена войсками не только для обороны, но и для наступательных действий, по крайней мере, таких, которые бы держали недалеко жившее не мирное население горцев в страхе за свое существование и заставляли бы его сидеть смирнее и заботиться более всего о самозащите. Но начальство в крепости, после деятельных начальников войск Раевского и Вельяминова, не понукаемое, спокойно сидело, как прежде сидели там Турецкие паши; да и чего ему там не доставало; для приручения, так сказать Натухайцев, с разрешения князя Воронцова, по пятницам допускалась вблизи крепости сатовка, меновая торговля, горцы приносили свои сельские произведения и живность; променивали грекам торговцам на мануфактурные товары приносимые, а чины гарнизона покупали за деньги, платя только звонкою монетою; кредитные билеты были не в ходу у горцев; променивалось и продавалось все дешево, кроме того, малоазийские греки контрабандным путем доставляли из Typции табак, ликеры и т.п. товары; климат в Анапе здоровый, не смотря на отсутствие растительности, там нет сильной жары, благодаря постоянным ветрам; жилось и жили так, что если бы сами Натухайцы не производили вблизи крепостей нападений, не заставляли гарнизон просыпаться, то весь его состав позабыл бы, что существует Кавказская война. Такая неподвижность войск поощряла Натухайцев, живших частью за хребтом Семисам по рекам Хандерею и Сукко, верстах в 7 и немного далее, в береговой полосе, поросшей лесами и в пересеченной местности; Натухайцы "шалили" до такой степени, что даже сообщение с Алексеевским редутом рано утром и перед вечером было опасно для одиночных людей, а сообщение с селением Витязевым укрепления Гастагай и фортом Раевским всегда производилось под сильным прикрытием и орудием.
Натухайцы с Шапсугами — соседями собирались медленнее; только к 23 июля они собрались у нижнего течения р. Бакана, на р. Адагум. 24 число прошло в совещаниях; сначала предполагали напасть на Черноморие. Очень уж соблазняли горцев большие стада отличного скота у черноморцев, но недавние похождения мелких партий нигде не удавались; зорки и осторожны были черноморцы на постах и батарейках; наконец было решено напасть на укрепление Гастагай; оно было под рукою - при неудаче нечего было опасаться преследования — леса и заросли были близки, а поживиться и там было чем, в особенности порохом; кроме того, цель была и та, что туда из Витязевого на тревогу поедут казаки, а их можно будет хорошо побить, когда они с Султановских высот спустятся к р. Гастагаю; малое количество гарнизона в Гастагае горцам было известно, нужно было только получше замаскировать предприятие; старшины и вожаки в партии порешили распустить ложный слух, что они пойдут на Николаевскую станицу. К 25-му партия еще увеличилась, прибыли люди из дальних аулов.
О сборе Шапсугов и Натухайцев давно было известно, на линиях предпринимались меры предосторожности, заботились о том и в 1-м Отделении Черноморской береговой линии, но руководители ее были замечательно плохие стратеги; — гарнизоны в Анапе и Раевском форте, в ст. Николаевской и редуте Алексеевском были увеличены, а об укреплении Гастагай, расположенное в буквальном смысле в неприятельской земле, позабыли: а оно было в 25 верстах от Анапы и в 12 от Витязевого в теснине р. Гастагай, а от форта Раевского верстах в 30; дорога туда, пролегая по гористой и лесистой местности, везде была удобная для нападении неприятеля, поэтому, посылая оттуда подкреплениe в Гастагай, нужно было назначить сильную колонну, а в форте был небольшой гарнизон, следовательно Гастагаевское могло быть поддержано только из Анапы, но там не об этом думали.
Укрепление Гастагай было в долине реки того же имени; долина эта ограничивалась высотами со всех сторон и выкатами, покрытыми лесом. Дорога из Анапы и Витязевого до перевала через Султанские высоты шла по чистым местам, изредка покрытом кустарником, но со спуска дорога обрамлялась с севера кустами, а с юга мелколесьем, которое ходило к дороге, пересекаемой небольшими оврагами, поросшими кустами; вблизи же укрепления с севера были густые кусты, а с юга уже хороший лес по северным склонам высот. Укрепление замыкало долину рек, скорее не долину, а котловину, в конце которой на восток, горы находились уже вблизи. Подступы были удобные. В полдень 25-го числа в Анапе было получено известие от лазутчиков, что партия не только в сборе вблизи р. Псебепса, но что цепь ее нападения на ст. Николаевскую. Пошла суета, при которой о Гастагае все позабыли окончательно. В Николаевской, в 5 верстах от Анапы, кроме местных казаков, стояли три роты пехоты и дивизион подвижной крепостной артиллерии; в 2-х верстах от этой станицы, в Алексевском редуте, стояли две роты пехоты и конная батарея Черноморского казачьего войска; в Анапе — пять батальонов пехоты, полуэскадроны и масса артиллерии, в том числе две роты подвижной крепостной. По получении такого известия Алексеевский редут еще был усилен двумя ротами. Таким образом, большие силы из всех родов оружия были сосредоточены вблизи Анапы на пяти верстах. А укрепление Гастагай было далеко в глуши; вблизи его по р. Псебепсу и другим мелким жило неприятельское население и гарнизон его в таком месте, благодаря стратегическим упущениям генерал-майора Дебу и полковника Миронова, был до смешного мал, хотя было кем усилить его в это тревожное время, но об этой необходимости никто не думал; вот состав гарнизона укр. Гастагай к 26 июля 1853 года: воинский начальник (в мелких береговых укреплениях воинские начальники были на правах комендантов, им подчинялись чины гарнизона, даже старшие в чинах) поручик Вояковский; 1-я рота черноморского линейного № 1-го батальона, под командою капитана Анкудинова со субалтерн офицерами: поручиком Буличем, подпоручиком Кульбицким и прапорщиками: Цепринским и Цекава, в составе, унтер-офицеров 22, музыкантов 2 и рядовых 225, из них 12 человек больных. На батареях было: заведывающий прапорщик Соколов, 4 фейерверкера и 24 канонира. В укреплении были лазарет, которым заведывал штаб-лекарь, коллежский ассесор Яновицкий, провиантский магазин, смотрителем которого был подпоручик Муравлев и небольшая церковь, где священнодействовал иеромонах отец Наум, глубокоуважаемый всем гарнизоном. К укреплению примыкал небольшой форштадт, одна сторона которого была ограждена только частоколом, сообщение между ними было свободным. В Гастагае так же, как и в Анапе, были допущены вблизи укрепления, под выстрелами батарей, сатовки, благодаря которым гарнизон имел сносную пищу и молочные продукты. Воинский начальник Войковский, человек развитой, отданный в солдаты с третьего курса медицинского факультета; интересуясь бытом горцев, заводил с ним через переводчика разговоры во время сатовок, даже приобрел между ними кунаков, которых нередко угощал водкой и закускою. Ласковое обращение воинского начальника расположило к нему горцев, а кунаки не редко предостерегали Вояковского о замыслах своей молодежи против гарнизона и его скудного стада коров. Поздним вечером 25 числа к укреплению подъехало двое горцев, лица которых были прикрыты башлыками; подъехавшие просили вызвать воинского начальника. Караульный унтер-офицер послал к Вояковскому доложить о приезжих. Хотя лица приезжих были хорошо прикрыты, но Вояковский по голосам узнал, что приезжие его кунаки. Ворота отворили, приезжие тихо сообщили, что они с Псебепса. где в сборе громадная партия, которая, вероятно, уже близко: она хочет взять Гастагай и может этою же ночью напасть, почему нужно быть очень осторожными. Всадники тотчас уехали.
Гарнизон тихо был поставлен в ружье и распределен по фасам; с форштатда велено было выходить в укрепление, чтобы не мешать защите его: ружья от больных были розданы провиантской команде и некоторым лазаретным служителям. Все население стало на ноги, — подпоручик Муравлев, с своею охотничьею двустволкою, стал в ряды задников; отец Наум с крестом обходил фасы, благословляя защитников их и подкрепляя их напоминанием святости присяги, и о том что русские никогда не давались при осадах. Живая, теплая речь отца Наума производила хорошее впечатление на солдат, а полное хладнокровие и веселость начальников привились и к солдатам, все стали с нетерпением ожидать неприятеля. Лекарь Яновицкий, имея только одного федьдшера, приготовлял все для перевязок: пришедшая вместе с семьями солдат г-жа Булич изъявила желание оказать посильную помощь при будущих перевязках, имея о них кое какие понятия. Яновицкий обрадовался неожиданной помощи, поспешил снабдить г. Булич медикаментами и перевязочным материалом и предложил ей, придав в помощь еще и фельдшера, занять место у лазарета, а сам остался среди защитников чтобы подавать на месте помощь тяжело раненным; при нем остались и два лазаретных служителя. Когда капитан Анкудинов раздавал ружья от больных, к нему с просьбою о выдаче ружья обратился его денщик Никита Бабуренко, "неладно скроенный, но крепко сшитый", отличавшийся большою силою и замечательною флегматичностью. Бабуренко служил, благодаря своей неуклюжести, предметом насмешек всей роты. Когда ему не дали "ружо" он, пользуясь отсутствием капитана, снял с его брички окованную железом оглоблю и пошел к батарее с этим оригинальным оружием; все, видя этого воина, покатывались со смеху. Не обращая внимания на насмешки товарищей, Никита уселся у батарей и стал тоже ждать "невиру азията"; ждал, ждал, да и заснул.
Для подноса патронов и зарядов Вояковский обратился с просьбою к семьям солдат, бабы и детишки-подростки изъявили полное желание и к батареям начался поднос этими лицами боевых припасов; чем ближе был рассвет, тем зорче и бдительнее был гарнизон. Но вот с северного фаса в предрасстветной мгле заметили, что растущие шагах в 200 кусты, как будто движутся; присмотрелись, и догадались, что это горцы подкрадываются кучками. Грянуло туда орудие. заряженное картечью. Все перекрестились; отец Наум, стоя на батарее, осенял крестом защитников.
Бурною волною бросились горцы на северный фас, визжа и гикая и, как расходившаяся волна, ударясь о гранитную набережную, вздымаясь, отливает назад, обдавая набережную только верхушками зыби, так было и в Гастагае; встреченные залпом картечью и ружейным огнем с обеих по фасу батарей, горцы массою подались назад; только часть передовых подсаживая друг друга, ворвалась на батарею: произошла рукопашная (вскочило человек 30 на батарею). Выстрел из орудий разбудил Бабуренку, он вскочил и с оглоблею на плече кинулся вправо к брустверу; в этот момент горцы показались на нем; прямо против Никиты вскочил горец высокого роста с обнаженною шашкою и хотел спрыгнуть, но Никита преобразился, кинулся вперед: оглобля в его руках, описав в воздухе полукруг ударилась о горца, он свалился к ногам Никиты, который поспешил еще ткнуть его своим оружием в грудь - кости горца захрустели, но крика не было; таков был первый удар Гастагаевского Никиты. Расправившись с первым, Бабуренко бросил оглоблю, схватил ружье упавшего около него тяжело раненного солдата и кинулся к орудию, где была свалка; и там ему еще удалось всадить штык по самою "душку" в грудь первого встречного горца. Вскочившие на батарею горцы частью были перебиты, а частью напором защитником отброшены в ров. Орудия укрепления безостановочно били их; едва успевали "пробанивать". Стало на батареях недоставать воды; вездесущий Вояковский, перебегавший с резервом в 30 человек с места на место, где горцы более энергично нападали, снова обратился к солдатским женам, чтобы подносили воды на батареи; те быстро принялись за дело, не смотря на сильный свист пуль горцев. Едва был отбит первый штурм, как повторился второй, — снова на северный и на другой, восточный, фасы. И этот штурм был отбит. Горцы, кидаясь на штурм, открывали сильный ружейный огонь, осыпая бруствер и батареи пулями. В оба штурма у защитников была уже сравнительно с численностью их, большая потеря; выбыло из строя уже более 30 человек; убитых было только двое, легко раненные сами отходили к лазарету, а упавших от ран, после перевязки, солдатки относили в лазарет, а убитых к церковной паперти. Во время второго штурма пули от залпа горцев, перелетевшие через бруствер, попали в черепичную крышу лазарета, — куски побитой черепицы осыпали помощниц г-жи Булич, они струсили и разбежались в стороны, бросая и раненых, но и тут г-жа Булич нашлась: она громко стала смеяться над струсившими и те скоро пришли в себя и тоже стали смеяться над своею трусостью; благое дело снова закипело у г-жи Булич.
Стало рассветать: уже прошло более часа со времени появления горцев; заметно было, что они поняли свою ошибку, бросаясь на штурм массою на одну точку, подставляя себя, как мишень, под ружейные и картечные выстрелы, они понесли через это громадную потерю. Неприятель стал занимать возможно удобные для себя позиции вокруг всего укрепления. Вояковский приказал усиливать огонь на батареях; он хорошо знал, что горцы не выдерживают этого огня, да и самый усиленный огонь должен был показывать, как Анапе так и Витязеву, что около укрепления идет сильный бой, что ему крайне необходима помощь. Рассыпавшись вокруг укрепления, горцы завели перестрелку издали и более толковые из них, когда развиднелось, открыли слабую сторону укрепления — палисад. Толпа в несколько сот человек, подбежав к складке местности впереди себя, залегла и открыла сильную стрельбу против этого места, а человек 30 из нее бросились к палисаду, некоторые из них имели в руках пучки травы и хворосту. К несчастью для защитников, в этом месте укреплении оказалась очень плохою фланговая оборона. Хотя часть горцев, кинувшаяся к палисаду, и была перебита, но большая часть добежала, залегла под стену и через это попала в мертвое пространство от пушечного и ружейного огня; чтобы отбить этих смельчаков от палисада, нужно было высовываться с ближнего бруствера, или за палисад. Унтер-офицер и несколько рядовых попробовали высунуться, но тотчас-же были переранены выстрелами из партии, поддерживающей своим частым огнем бывших у палисада. У Вояковского в резерве при нем осталось, после пополнения потери от двух штурмов 12 человек; он с ними бросился к палисаду; к нему пристал с своею двустволкою подпоручик Муравлев. Отец Наум, утешавший раненых у лазарета, увидя бегущего с резервом Вояковского, подбежал к нему и, узнав в чем дело, подался вперед и, подняв над головую крест, обратился к резерву: "Христолюбивые воины! не дадим разорить нашу святыню церковь, защитим грудью жен и детей. Господь не оставит нас!". Все бегом подбежали к палисаду; подпоручик Муравлев, видя в чем беда, приказал подсадить себя на среднюю скрепу палисада, перегнулся на него и, на расстоянии шагов 40, выстрелил из обоих стволов картечью по сидевшим под палисадом, частью подкапывавшим его, а частью поджигавшим; 30 картечек перепятнали многих; боясь такого повторения, горцы отскочили от палисада и попали под фланговый огонь с бруствера и осыпанные пулями, отбежали к партии. Страшная опасность миновала.
Не нанося с дальнего расстояния потерь гарнизону и подвергаясь самим усиленному пушечному огню, наносившему гранатами потерю, и, вероятно, опасаясь скорого прибытия подкрепления из Анапы и Витязевого, горцы занялись отвозом своих раненных и убитых; перестрелка с их стороны стала стихать и скоро из укрепления заметили, что неприятель отступает к северо-востоку на высоты. Укрепление с востока было закрыто высокими горами; показавшееся из за них солнце осветило в Гастагаевском чудную картину: стоявшего на площади перед церковью у анолоя в облачении отца Наума, с певчими из солдат и детей подростков, служившего благодарственный молебен: и гимн "Тебе Бога, хвалим" заменил пальбу, стрельбу и крики; видны были: коленопреклоненный гарнизон в боевой амуниции, лекарь Яновицкий, подававший помощь тяжело раненному, г-жа Булич с ее помощницами, 8 убитых солдат на церковной паперти и, как трофеи, трупы горцев. лежавших во рвах и вблизи укрепления. В 6 часов завиднелись вдали на дороге казаки из Витязевого; причина запоздания их такова: горцы перед нападением на Гастагаевское выслали верст за пять от него заслон на дорогу, туда, где она окаймлялась с одной стороны лесом, с другой кустами по ложбине; в заслоне было тысячи человек. Из Витязевого по первым же выстрелам у Гастагаевского выехало туда три сотни; ехавший в авангарде взвод у р. Гастагая был встречен, ружейными выстрелами горского заслона; подъехавшие сотни хотели пробиться, но из заслона были встречены пальбою, что нечего было и думать пробиваться через такую массу неприятеля, не рискуя потерять много раненных. Казаки отступили на позицию у Султанской высоты, чтобы ожидать подкрепление из Анапы. Когда стало светло, казаки заметили уход заслона; снялись с позиции и стали подвигаться за заслоном, скоро свернувшим на высоты к северу от дороги, тогда сотни уже прямо пошли на Гастагаевское.
Измученный гарнизон был заменен казаками на всех постах укрепления, где еще не были уверены, что горцы не повторят нападения.
К пяти часам вечера подошло подкрепление из Анапы и... только из двух рот! Миронову так крепко засело в голову, что целью нападения неприятеля служит ст. Николаевская, что, когда послышался гул орудий из Гастагаевского, никакие доводы не могли убедить его, что горцы всею массою атаковали это укрепление, что нужно скорее выслать помощь туда; Миронов счел это нападение только за отвлечение сил из Анапы в противоположную сторону.
Из полученных прежде из разных источников сведений в Анапе знали, что сбор у горцев большой, боле 6000 человек; на основании этих сведений, в помощь атакованному пункту следовало послать, если была возможность, сильную колонну из всех родов оружия и кавалерии, хотя бы на столько, чтобы освещать местность по пути колонны; из Анапы была полная возможность послать такую колонну, чтобы она, по своей численности, могла действительно дойти, не будучи задержана на пути неприятелем, или даже истребленною им; это правило и старое кавказское: "быстро идти на выстрелы", были не для Миронова; когда гул от пушечной пальбы в Гастагае на рассвете сливался, когда в Анапе нельзя уже было слышать отдельных выстрелов, Миронов назначил туда помощь только из двух рот, даже без кавалерии. Ему и в голову не приходило, что эта горсть, в сравнении с силами неприятеля, могла быть истреблена у Гастагая на глазах гарнизона и оказать на него подавляющее впечатление; мало того, если во время движения этих рот Гастагай будет взят, то роты наверное будут истреблены, вооруженные только плохими кремневыми ружьями, во всем уступавшими винтовкам горцев. Но и эта поддержка была послана только тогда, когда развиднелось, т.е. спустя около 2-х часов после начала тревог в Гастагае, а ротам надобно было пройти более 25 верст в июльскую жару. Выступившие роты шли бойко только до Султанской высоты, а оттуда, у заросшей местности, должны были идти со всеми предосторожностями против внезапного нападения из лесков, балок и т. п. закрытий. Потеря гарнизона состояла из 47 человек.
27 числа, когда убедились, что в окрестностях неприятеля нет, было преступлено к очищению рвов укрепления, там найдено 78 трупов горцев, а вокруг его по кустам и балочкам более 200; пришедшие роты занялись копанием больших ям для погребения этих трупов.
Государь Император Николай I щедро наградил за военные доблести гарнизон Гастагаевского: Вояковский получил орден Св. Георгия 4 ст. и следующий чин; все офицеры награды — не в очередь, в том числе Муравлев и Яновицкий, оба по ордену Владимира 4 ст.. иеромонах Наум золотой наперстный крест на Георгиевской ленте, г-же Булич была пожалована пожизненная пенсия в размере жалованья ее мужа, по 457 руб. в год, и из Кабинета Его Величества ценный браслет, помощницы ее получили денежные награды».
